Агния Барто

Огнеопасный материал

Часто спорим мы с художником Виталием Горяевым о том, кому легче собирать материал. Конечно, каждый из нас считает, что легче другому, но я все-таки художникам завидую. Разве не завидно? Вот, например, в поездке: только вошел художник в вагон, он уже достает альбом и рисует. В незнакомом городе я еще оглядеться не успею, а у художников уже блокноты полны зарисовок, набросков к будущей работе. Но бывает, что материал искать не надо, он тебя находит сам и ведет себя по-хозяйски: властно вытесняет все, чем ты в данный момент увлечен, и завладевает тобой полностью. Так было в прошлом году, когда в ответ на два моих стихотворения, напечатанные в «Пионерской правде», сразу пришло более трехсот писем от школьников. Видимо, на откровенность их вызвала морально-нравственная тема стихов. Школьники разных возрастов горячо писали о себе, о своих товарищах, о дружбе, которая в юные годы так волнует человека. Но не эти хорошие письма увели меня от книги, над которой работала я в то время, а другие, те, что вызывали мою не малую тревогу. Справедливость требует рассказать о тех и других. Из писем:

«Не знаю, каким я буду, но только не грязным внутри». «Я люблю ребят доверчивых, а не таких, которые правду считают ложью!»

«Он двоечник, но в нем есть что-то настоящее»,

«У меня хороший друг, у него отличный глазомер, он будет артиллеристом».

«Мы все вместе добились, чтобы в нашем классе кончилась безобщественность».

«Мы с подругой любим лес... В лесу мы фантазируем, что высокие деревья — это пограничники, они охраняют нашу землю».

«Я давно хочу дружить с одним мальчиком, но мальчишки из нашего класса считают, что девочки отсталые от жизни. Мы не соглашаемся».

«Я дружила с мальчиком, потом мы поссорились. Я думала, что навсегда и жизнь моя замкнулась». (Как хорошо, по-своему, сказано: «жизнь замкнулась».)

Иногда школьники остро размышляют о взрослых: «Почему она кивает головой в знак согласия, а я ведь знаю, что в душе она не согласна».

«Он неглупый, но не имеет своего мнения, из-за этого его можно приравнять к дураку».

«Как ему не противно жить, отмалчиваясь?»

Светлые письма и вдумчивые. Дети стали гораздо раньше задумываться о многом, глубже оценивать свои поступки. Пользуясь пионерской терминологией, я назвала такие письма «правофланговые».

Но рядом с «правофланговыми» читаешь и такое:

Из писем:

«у нас двоечник Соколов. Про него поместите в «Пионерскую правду», а моей фамилии не называйте. Так надо».

«Мы будем разбирать их на пионерском сборе, и я вам все плохое про них подробно напишу. Только мою фамилию не публикуйте, а то они меня съедят».

«Я могу еще и похуже о нем сказать, только пишите мне на домашний адрес».

«Пусть им будет позор, мыбудем рады. Коля С».

Так иногда с детства обнаруживаются два противоположных типа: одни пишут, что в классе у них есть «гигантский» лентяй или девочка «с неправильным характером», спрашивают совета, что с ними делать, но при этом их имен не называют, а свое имя подписывают полностью. Другие — наоборот: называют имя «отрицательного персонажа», а сами не подписываются. Один борется со злом открыто, потому что хочет уничтожить само зло. Ну, а другой — в сущности будущий доносчик, аноним, которому важно свести личные счеты. На мой взгляд, все это становится не менее, а более серьезным, когда происходит в чистой и здоровой ребячьей среде. Настораживает и другое: дружба по принципу: я — тебе, ты — мне.

Из писем:

«Меня в классе замечают только в день контрольной, потому что я могу пригодиться по математике. В другие дни я никому не нужна».

«Он зря дружить не будет, только с теми, кто имеет в классе

А чего стоит такое заявление: «Я звеньевая, но спросите хоть кого из девочек, я держусь с ними наравне>!

Люди в нашей стране стали жить лучше, но как досадно, что вместе с достатком в иную семью приходит мещанство и во главу угла ставится добро не душевное, а то, которое наживают,— «вещички». Чрезмерное к ним стремление нередко оборачивается человеку во вред, особенно юному человеку.

Из писем:

«Многие девочки дружат только с теми, кто красиво одевается, и насмехаются над другими. Я думаю, вы поймете, что другим это неприятно?»

«Чтобы найти себе подругу, она наряжалась в самые красивые вещи».

«Ее только и связывают с девочками вещички». «Она сказала, что будет дружить только с тем, у кого есть что-то замшевое. А у меня такого нет. И наша дружба порвалась».

Справедливо некоторые врачи считают, что если ребенок нервный, надо прежде всего лечить его родителей. «Замшевые» девочки — порождение «замшевых» мам. Бывают и «замшевые» папы. А ведь и для «акселерированного» ребенка взрослый остается авторитетом как в хорошем, так, к сожалению, и в плохом.

Долго я думала, что мне делать с этим огнеопасным материалом, как ответить своим юным корреспондентам? Хотела было выступить с открытым письмом в «Пионерской правде», но с первых строк устрашилась, что мне не удастся преодолеть назидательность.

— Надо отвечать сатирическими стихами! — поняла я. Подростки часто охладевают к поэзии, чтобы либо вернуться к ней в юности, либо совсем не вернуться. Но сатиру и они продолжают любить, потому что в ней мысль дается остро, весело, без назидательного нажима. Семь моих сатирических стихотворений — ответ на пионерские письма — были напечатаны в «Пионерской правде», Газета вывешивается во всех школах, и на разворот со стихами вскоре стали приходить новые письма. Я вновь смогла убедиться в действенности сатирического жанра.

Огнеопасное содержание многих писем не отпускало меня мысль все кружилась вокруг проблем нравственности и привела меня в детский театр. Мне захотелось увидеть живую реакцию школьников на разоблачение того что порой мешает росту души. И я написала сатирическое представление «В порядке обмана». Сыграет ли оно свою роль?